— Вам надо вернуться на корабль и поспать, — посоветовал он Эрику. — Вы получили ужасную встряску от бутылки перед тем, как это случилось.

Казалось, что Эрик его не слышал.

— Куда девался Бейкер? — спросил я. — Он что, пошел звонить в полицию?

— Именно. Они должны сейчас приехать.

Мэри села в кресло возле окна, а я прислонился к подлокотнику между ней и свернутой в кольцо веревкой. Она откинулась, опершись головой на спинку кресла, и закрыла глаза. Я не мог последовать ее примеру. Казалось, что молчание продолжалось очень долго. Возможно, прошло всего четыре или пять минут, но для меня они были вечностью. Время будто остановило свой обычный стремительный бег.

Наконец я услышал неровный ритм нескольких пар ног, шагавших по лестнице и направившихся в зал. В комнату вошел Бейкер в сопровождении местного сержанта полиции в шерстяной форме оливкового цвета и мужчины в сером гражданском костюме и широкополой шляпе. Гражданского он представил как сыщика Крэма.

Крэм быстро и ловко снял шляпу. Это был худощавый человек среднего роста и возраста, легко улыбавшийся и так же быстро хмурившийся, но это почти не меняло выражения циничного любопытства. У него были тонкие длинные губы и хищный, как у акулы, рот. В голубом в горошек галстуке-бабочке и полосатой шелковой рубашке он выглядел чересчур щеголевато для настоящего детектива.

— Итак, — заявил он, — произошел несчастный случай. Покажите, что случилось.

Саво провел его во внутреннюю комнату. Когда он вышел из комнаты, то ни лицо, ни голос не изменились.

— Это вы обнаружили ее, да? — Он бросил на меня взгляд. Я подтвердил. — Расскажите мне об этом. — Я ему рассказал, как все было. — Значит, молодая дама была с вами на задней веранде. Очень хорошо. Я не стану спрашивать, что вы там делали.

— Мы искали Сью, — натянуто произнесла Мэри.

— Вашу подругу?

— Да, мы работали вместе.

— Вы работали на станции вместе с ней, правда? Есть ли какие-нибудь догадки, почему она совершила самоубийство?

— Я ее недостаточно хорошо знала. Она ничего мне не говорила.

— Может быть, ей и не надо было что-то говорить вам, поскольку и так было понятно?

— Не знаю, — отозвалась Мэри.

— Кто был с ней? — Он показал большим пальцем в сторону двери за спиной. Его глаза остановились на Эрике. — Вы?

— Да.

— Ссора?

— Да.

— Давно ли вы ее знали?

— Думаю, с год.

— Близко знали, да?

Горе заставило Эрика позабыть про скрытность. После пережитого шока он впал в откровенность, почти что в детскую наивность.

— Мы любили друг друга.

— Скажите, ради Христа, — еле слышно произнес Крэм, — почему же тогда вы на ней не женились? Теперь она никому не нужна.

— Я женат.

— Понимаю. Поздравляю. И следующее, что вы меня попросите, — это замять неприятную для вас историю.

— Я ни о чем не просил, — возразил Эрик. — А теперь хочу просить вас проваливать отсюда.

— Ну, конечно, конечно. Меня награждают именно таким сотрудничеством. А кто такой этот человек? — Он посмотрел на Лэнда, который сидел сам по себе, в сторонке, рассматривая остальную часть комнаты, как будто ждал, что она обвалится на него сразу, без всякого предупреждения.

— Гектор Лэнд, сэр. Я — стюард на корабле мистера Свэнна.

— Разве корабль принадлежит вам? — обратился Крэм к Эрику. — Почему он здесь находится?

— Чтобы обслуживать участников вечера.

— Какая-то женщина обвиняла его в убийстве девушки, — вставил Саво. — В том, что он изнасиловал ее и убил. Он этого не делал.

— Откуда вам это известно?

— Я врач.

— А я полицейский, но ни черта не знаю. А откуда вы это знаете?

— Я осмотрел их обоих. — Саво взглянул на Мэри.

— Теперь понятно. Там ее обувь?

— Я смогу это определить, — вызвалась Мэри.

— Пойдите и принесите, — предложил Крэм сержанту. — Туфли лежат у окна.

Это были туфли-лодочки маленького размера. Мэри осмотрела их и сказала, что они принадлежали Сью.

— Когда вы ее обнаружили, она была разута, да?

— Да, — ответил я. — Она была только в чулках.

— Думаю, она сняла их, чтобы взобраться на подоконник, — заметил Крэм. — Ну что же, до встречи.

— Когда это будет? — спросил я.

— Завтра, если смогу расшевелить пару клоунов в городе. А почему вы спрашиваете?

— Я жду отправки на Большую землю. Это может случиться завтра. Не придется ли мне подписать заявление, если завтра не решим все вопросы?

— Не можете ждать, да? Откуда мне знать, черт возьми? Каждый помыкает мной. Самую большую глупость в своей жизни я совершил тогда, когда снял военную форму.

— Значит, вы служили в армии? — воскликнул я. — Поэтому-то вы и не любите военных моряков?

— Мне не нравится и армия. Я был на последней войне. Вы знаете, легкой войне.

— Инспектор, вам нужно отоспаться. Почему бы вам не поехать домой и не отдохнуть?

— Не могу заснуть. Вы — врач, — обратился он к Саво. — Что надо делать, чтобы заснуть?

— Пейте виски, — ответил Саво. — Вы не будете так нервничать, если возьмете за правило выпивать раз в несколько дней.

— Мне и напиться нельзя. Меня могут в любой момент вызвать. Да и вообще, когда бутылка стоит двадцать пять долларов, с моей зарплатой не до виски.

— Не могли бы вы оказать любезность и достать нам пару пропусков в связи с комендантским часом? — спросил я. — А может быть, у вас есть готовые?

— Нет! А у вас есть, сержант? — спросил Крэм.

— У меня нет, сэр.

— Ничего. Я могу подвезти вас к военно-морскому причалу. А там уже дело ваше.

— А как будет с мисс Томпсон?

— Вы живете в городе?

— Да, — ответила Мэри. — Недалеко отсюда.

— Мы подбросим и вас. — Обращаясь к сержанту, он сказал: — А вы оставайтесь здесь. Вероятно, они скоро приедут за ней.

Когда мы спустились вниз, то о недавней вечеринке ничто не напоминало, кроме переполненных пепельниц, пустых и полупустых стаканов, от которых воздух наполнился кисловатым запахом, стульев, в разных местах сдвинутых группами, чтобы создать атмосферу интимности, пустоты и тишины там, где совсем недавно шумела толпа, звучали музыка и смех. Все разошлись по домам, кроме Джина Хэлфорда, который стоял в зале и разговаривал с управляющим.

— Сожалею о случившемся, — сказал мне Хэлфорд.

— Мы все об этом сожалеем. Где вы проводите ночь?

— Меня назначили в караул на пристани, но я еще не придумал, как туда доберусь. Я не поехал на автобусе, потому что решил подождать вас. — Любопытство, возбуждение и жалость нелепо перемешались в его мутных карих глазах.

— Какого черта, поедем с нами, — норовисто заявил Крэм. — В машину помещается семь человек, и я буду прав, если утром вступлю в ассоциацию водителей. Моя фамилия — Крэм. Сыщик Крэм.

— А моя — Хэлфорд. Вы ведете расследование этого убийства?

— Пока не знаю.

— Вы счастливый человек, мистер Крэм, что так легко относитесь к событиям.

— Я хотел сказать, что пока не знаю, убийство ли это, — отпарировал Крэм. — А вы знаете?

— Когда женщины совершают самоубийство, то они обычно не вешаются, — произнес Хэлфорд авторитетным голосом. — Если, конечно, у них нет причины желать, чтобы после смерти они выглядели мерзко. — Он быстро бросил на Эрика злобный взгляд и отвел глаза. — Любовь не сильнее смерти, но этого не скажешь про тщеславие.

Эрик слишком глубоко ушел в себя, чтобы его это затронуло, он даже не услышал сказанного. Его светлые глаза напоминали камешки, застыв, когда увидели тело Сью. С тех пор он будто ослеп и не ощущал ничего, кроме горя и стыда.

— Попридержи язык, — сказал я Хэлфорду, — или я надену на него кольцо.

Он закатился отвратительным смехом.

Глава 3

Я проснулся и посмотрел на ручные часы. Они показывали пять часов. Какое-то время я лежал опустошенный и в напряжении, ожидая звона колокола с командного пункта. Потом сообразил, хотя это меня не успокоило, что я нахожусь на верхней полке отдельной каюты Эрика на корабле в Перл-Харборе, где враг не нанесет больше удара в течение длительного времени. Но я не расслабился. В воображении существуют более страшные вещи, чем самолеты камикадзе, и мое воображение всю ночь было заполнено такими вещами.